Ничего святого 3 - Дмитрий Дегтярев

Христова. Ну, войны с Халифатом, имеется ввиду. Другие предполагали что экстренный визит понтифика предвестник масштабных изменений в высшем руководстве архиепископства в частности, и всего вице-королевства, в общем. Мол, до Святого Престола дошли слухи о коррумпированности на колониальных территориях и там приняли ряд жёстких решений. Ну и соответственно визит Папы ознаменует начало их воплощения в жизнь. Третьи отметали две первые версии и рассказывали о скором отречении понтифика от престола, и якобы его преемником станет как раз архиепископ Юкатана. Впрочем, никакие домыслы Габриэлу не интересовали. Всё в Божьих руках. Тем более наместник святого Петра. Лично она – всю жизнь ждала того дня, когда сможет увидеть Папу не на экране, а вживую. И её мечта исполнилась. Ну почти. Да, она по-прежнему видит его на экране. И в тоже самое время мозг отчётливо осознаёт, что Папа Педро Второй находится совсем близко. В каких-то пару сотнях метров от неё. Может даже меньше.

Установленные на площади перед кафедральным собором экраны тем временем продолжали трансляцию изнутри. Архиепископ Юкатана вытянул руку, указывая на идущего к трибуне епископа Рима и торжественно провозгласил:

– Его святейшество, глава Вселенской Церкви, глава Священной Католической Империи, понтифик Педро Второй!

Казалось вся Мерида взорвалась бурными аплодисментами, приветствуя Папу. Обычно понтифики на публичные приветствия отвечали улыбками, взмахом руки и благословением. Папа Педро Второй ничего из перечисленного не сделал. Даже не улыбнулся. Просто кивнул архиепископу, молча подошёл к трибуне и уставился прямо в камеру.

Народ мгновенно затих. На площади, где находилась Габриэла воцарилась мёртвая тишина. Даже птицы и те перестали петь. Папа молчал почти с минуту, затем заговорил:

– Смерть того, кто погиб защищая волю Бога, без сомнений является достойной. Это то, с чего я хотел бы начать свою речь. – тихий, немного сиплый голос немолодого понтифика звучал на грани слышимости. Приходилось внимательно вслушиваться чтобы разобрать слова. Зато тишине царящей на заполненной до отказа площади перед собором могло позавидовать даже кладбище. – Мы ведём войну с последователями лжепророка, одним лишь своим присутствием оскверняющие землю, по которой две тысячи лет назад ходил наш Спаситель. Таким образом, Крестовый Поход с целью освобождения Гроба Господня, является не иначе, как священным делом. – Папа Педро замолчал и сделал небольшой глоток воды из стакана стоящего на трибуне. – Как вы знаете, ещё с самого начала Крестового Похода я издал буллу, по которой каждый погибший в священной борьбе за Христа получает безусловную индульгенцию по отпущению всех грехов. Сейчас же, когда мы видим как сатана собирает все ресурсы в надежде нанести поражение воинству Христову, я издаю новую буллу. По ней рассчитывать на индульгенцию могут не только те, кто непосредственно участвует в активных боевых действия за освобождение Святой Земли, но также те, кто помогает иным способом. Весь перечень тех дел за которые полагается индульгенция имеется в тексте буллы и будет дополнительно озвучена на ближайших Святых Мессах. Окончательное же решение о выдаче индульгенции я оставляю в компетенции епископов на местах. – небольшая пауза и новый глоток воды. – Крестовый Поход, борьба с последователями лжепророка, освобождение Святой Земли, всё это несомненно очень важно. Но не менее важным является борьба с внутренними врагами Церкви. – голос понтифика зазвучал куда громче и твёрже. Даже с изображения на экране Габриэла увидела яростный огонь в глазах понтифика. – И именно вопрос очищения Церкви от скверны привёл меня сюда, в самое сердце колониальных территорий Новой Испании. Полученные на прошлой неделе отчёты заставили вздрогнуть моё сердце… Наши отцы принесли свет Евангелия на эту землю ещё 500 лет назад, однако до сих пор сатана продолжает держать в плену неверия тысячи душ… Он не хочет отступать. Не хочет проигрывать. И во многом мы сами виноваты в нынешнем положении. Задача каждого христианина, а в особенности священнослужителей, доносить Слово до каждого нераскаявшегося грешника. Вот только часто вместо выполнения воли Христа мы отворачивались и предпочитали не видеть дьявола, хоть он даже и не прячется. Господь поставил меня во главе Церкви для её очищения. И я намерен выполнить Его поручение. Внутренний крестовый поход имеет не меньшее, а может даже большее значение, чем внешний. Христианский мир должен полностью и без остатка покориться своему Спасителю. Каждый верный должен стать страшным врагом для тех кто выступает против Бога и Церкви. – понтифик замолчал и несколько секунд смотрел прямо в камеру, точно изучая каждого зрителя Империи. – По милости Божьей и с Его волеизъявлением через меня, как Его слуги и наместника Христа на земле, я принял ряд конкретных решений…

Габриэла в волнении провела рукой по волосам, ожидая следующих слова святейшего. Они её касались. Вернее её родных. Матери, если быть совсем точным. Та являлась дочерью вождя одного из местных племён. И хотя католическая церковь усилием сначала доминиканцев, потом игнисианцев, а после и самой Святой Инквизиции сумела христианизировать колониальные территории, тем не менее часть населения продолжила придерживаться прежних верований. Радикальная часть, не желающая иметь что-либо общего с христианством ушла вглубь джунглей, где продолжили прятаться и практиковать старую веру. Более умеренная часть осталась жить среди христиан, принимая их веру и таинства, но вместе с тем продолжая применять в жизни прежние религиозные практики. Мать Габриэлы принадлежала ко второй категории. Святая Инквизиция, как выразился в своей речи Папа, закрывала глаза на таких людей. Преследованию подвергались радикалы, а умеренные… – ну формально они ведь католики. Крещение приняли, Мессы посещают, к исповеди приступают – а то, что вдобавок практикуют прежние языческие обряды? Ну, тёмный народ, что с них взять. Так продолжалось несколько сотен лет. И вот, пришёл Папа Педро Второй с явным намерением кардинально изменить существующий подход.

– Первое, любые религиозные практики имеющие связь с языческими верованиями и не имеющие одобрения от Святой Инквизиции будут автоматически приравниваться к ереси с соответствующими последствиями. Второе, любое укрывательство подобных практик приравнивается к соучастию в дьявольской борьбе со Святой Церковью с соответствующими последствиями. Третье…

Третий пункт услышать не удалось. Земля под ногами вздрогнула. Вместе с этим со стороны собора прогремел низкий глухой взрыв. Послышался звук бьющихся витражей, а в небо взметнулись тёмные клубы дыма. Изображение на экранах моргнула и исчезло, сменившись мигающим логотипом Испанского Королевского Вещательного Дома имени святого Доминика.

Габриэла охнула и отшатнулась назад. Позади тут же послышались ругательства. За ними последовал сильный толчок в спину. Он оказался довольно ощутимым. Габриэла не удержалась на ногах и налетела на впереди стоящую женщину. Последовала новая порция ругательств. Большого внимания на нецензурную лексику в свой адрес Габриэла не обратила. Всё её внимание было приковано к кафедральному собору, откуда раздавались звуки автоматной очереди…

Глава 4

Священная Католическая Империя.

Северная Америка.

Вице-королевство Новая Испания.

Архиепископство Юкатана, под совместным управлением архиепископа и имперского генерал-губернатора.

Мерида.

Кафедральный собор Сан-Педро.

14:59.

– Его святейшество, глава Вселенской Церкви, глава Священной Католической Империи, понтифик Педро Второй! – Альфонсо Фелипе, архиепископ Юкатана вытянул руку в сторону сидящего в кресле понтифика.

Со своей позиции Давид Гонсалес Перес видел, как Папа поднялся и быстрым твёрдым шагом направился к трибуне. Он не улыбнулся, не помахал рукой собравшимся, не пожал руку архиепископу – вообще ничего. Даже не благословил присутствующих в соборе. Просто прошёл к трибуне, положил на неё планшет, сделал глоток воды и начал речь.

– Смерть того, кто погиб защищая волю Бога, без сомнений является достойной…

Давид позволил себе усмехнуться. Папа Педро – лживая лицемерная тварь не имеющая ничего общего с наместником святого апостола Петра. Сколько жизней загубили его амбиции стать величайшим из понтификов? Сколько душ отправились в ад из-за его решений? Сколько ещё должно погибнуть, прежде чем Церковь сумеет разглядеть его истинную сущность? Слишком много, чтобы они могли позволить себе ждать.

Давид вытер потные ладони о брюки